Змеешейки обитают на морских побережьях по всему миру. Но змеешейки живут на реках и озёрах. Всех представителей семейства объединяет то, что кости у них плотные и тяжёлые, а подкожных воздушных ячеек заметно меньше, чем у других веслоногих, которые благодаря ним держатся на воде, точно пробки.

Другая особенность этих птиц заключается в том, что их оперение намокает, а потому они редко отдыхают на воде и, насытившись, выбираются на сушу. На берегу змеешейки, полуразвернув крылья, сушат их на солнце и на ветру. Только тогда они опять готовы к полёту.

Змеешейки — неподражаемые пловцы, уступающие в скорости передвижения под водой разве что пингвинам и нисколько не отстающие от бакланов. Когда анхинга, она же змеешейка, плывет, выставив из воды лишь длинную шею с маленькой головой, изгибая ее вправо-влево, то похожа на водяную змею. В воду птица погружается тихо и бесшумно, ныряет без броска и всплеска. Рыбу не распугивает. Подплывает незаметно и, пружиной разгибая длинную шею, пронзает рыбу клювом, как кинжалом. Хватает ее мелко зазубренным клювом и всплывает. Кидает рыбу вверх и снова ловит в раскрытый клюв, рыба вниз головой входит в птичью глотку. Потом долго сушит перья где-нибудь на суку или на спине у бегемота, раскинув, как баклан, крылья: похожи тогда анхинги на орлов, изображенных на гербах. Затем парит в небе, легко и элегантно, спиралью набирая высоту и планируя вниз.
Гнездо из веток строит самка на дереве, полузатопленном водой, или на суках, склоненных над рекой, реже на земле в камышах. Но место для гнезда выбирает самец. Невесту он зазывает игрой крыльев, как и баклан. Самец приносит прутики и ветки с листвой, самка строит из них гнездо. Яйца, 3—5, насиживают месяц и птенцов выкармливают вместе. Птенцы, еще не оперенные, при тревоге, как юные гоацины, вылезают из гнезда и прячутся в листве. Потом возвращаются в гнездо.

Два вида змеешеек: американская анхинга — это пресные воды крайнего юга США, Центральной и Южной Америки, до Северной Аргентины и анхинга Старого Света, или индийская – это Африка к югу от Сахары, Индия, Индокитай, Индонезия и Австралия. Живут индийские анхинги и в небольшом районе у границ Турции и Сирии, отделенные от ближайших поселений своих сородичей широкими просторами степей и гор.

Интересно наблюдать, какие приемы схватывания пищи у птиц врожденные, а каким они должны научиться у взрослых. Молодые птицы часто подбрасывают рыбу слишком высоко и затем не могут её поймать в воздухе, так что рыба падает в воду.

Таким образом, ловкое открывание клюва и стремительное подхватывание падающей добычи не является врожденным инстинктом, а достигается бесконечно долгими упражнениями. Змеешейка, ещё будучи только птенцом, сидя в гнезде, играет с палочкой, подбрасывая её вверх и подхватывая в воздухе клювом. Кроме рыб, эти птицы поедают раков, лягушек, тритонов и крупных водяных насекомых.

У самцов чёрное и тёмно-коричневое оперение, прямой гребешок на затылке, и больший, чем у самок, клюв. У самок оперение гораздо менее яркое, особенно на шее и подгрудке. Как у самцов, так и самок имеются серые прерывистые линии на оперении верхней части крыльев. Клюв длинный, прямой, на конце заострённый, имеет слегка зубчатые края. Лапы у змеешеек полностью перепончатые, короткие и расположены далеко в задней части туловища. Оперение намокает, подобно бакланам, и поэтому после погружения змеешейки широко расправляют крылья, чтобы дать им просохнуть. При полёте либо посадке издают щёлкающие или стрекочущие звуки. При выведении потомства взрослые птицы иногда издают каркающие либо шипящие звуки. Змеешейки морфологически и экологически близки к бакланам, но отличаются от них рядом анатомических особенностей.

У перуанских берегов лежат крохотные островки, на которые, сколько помнят местные люди, еще ни одна капля дождя не упала, и потому на них ничего не растет. Однако каждый метр их сухого побережья стоит дороже любой самой плодородной земли. Еще инки оценили эти острова: закон охранял их и наказывал смертью каждого, кто приходил сюда, когда размножаются птицы. Гуано — вот что охраняли. И его производителей: бакланов, пеликанов, олуш.

Примерно 35 миллионов этих птиц гнездится сейчас здесь. На одном лишь острове Дон Мартин площадью 16 гектаров — больше миллиона бакланов.
После того как испанцы уничтожили культуру инков, о гуано надолго забыли. Но в 1840 году немецкий химик Либих установил, что лучшего удобрения природа не знает: в гуано азота, например, в 33 раза больше, чем в обычном навозе. И началась «золотая лихорадка» гуано. За несколько лет у берегов Перу добыли 12 миллионов тонн. А всего 32 миллиона тонн. Толщина первоначальных залежей достигала 30 метров. На деньги, вырученные за экспорт гуано, перуанцы смогли построить железную дорогу через высочайшие в мире горы, финансировалось рыболовство и другие доходные предприятия. И вдруг, казалось, неисчерпаемые кладовые природного удобрения истощились.

С 1909 года острова взяты под охрану, вооруженные сторожа не пускают на них людей без особого разрешения «Компании управления гуано». Судам, проходящим мимо, запрещено гудеть, чтобы не беспокоили птиц, самолетам — пролетать ниже 500 метров. Берега отделены метровыми заборами: чтобы ветер и волны не смывали гуано. Собирают его в апреле — августе, раз в два года и только когда птицы вывели птенцов. Добыча в пятидесятые годы уже достигла 250 тысяч тонн. Экспорт гуано ограничен: почти все идет на нужды сельского хозяйства Перу, т.к. хлопок, удобренный гуано, дает урожай до 320 центнеров с гектара, а без него в Луизиане — лишь 55, в Египте — 70.

Подсчитано, что местные бакланы и олуши съедают в год 5,5 миллиона тонн рыбы, в основном анчоусов, а производят лишь 200 тысяч тонн гуано (в сухом весе), значительная часть которого теряется в море. Чтобы эти потери сократить, строят в море плавающие на якорях платформы. Опыт Южной Африки и США показал: отдыхая на них, птицы оставляют много ценного помета.